Франс Галль: всё ради музыки

Смотреть в лицо воспоминаниям. И быть от этого счастливой. Франс Галль прерывает двадцатилетнее молчание. Чтобы принять неприемлемое, ей потребовалось время. Смерть Мишеля Берже — эта трагедия, возвестившая другую: смерть их дочери, Полин, в возрасте 19 лет. С тех пор она научилась жить с теми, кого любит, умершими или живыми. Не переставая быть 16-летней девчонкой, чудо-ребёнком песенного жанра, но ребёнком упрямым, способным решить, говоря о молодом композиторе: «Это будет он или никто». Сегодня она продолжает их историю, по-новому освещая двадцать лет творчества. Начиная с их первого дуэта в 1974 году до песни «Un dimanche au bord de l’eau», которую они поют вместе. Не издававшейся ранее песни, которую он записал сольно и на которую она наложила свой голос, чтобы лучше слышать его. Таким образом, диалог продолжается. Конечно же.

«Надеюсь, что в следующий раз я сделаю что-то вместе с Рафаэлем. У меня куча проектов, а ведь раньше я терпеть не могла их иметь».

Беседа с Дани Жюко.

Будучи настоящей гурманкой, Франс не торопится. Утонув в длинном разноцветном платье made in Сенегал, уютно устроившись на кухне своей просторной квартиры, освещаемой рассеянным светом, она смакует отличное вино. Смешливая, иногда приводящая в замешательство, она рассказывает о себе в перерывах между двумя взрывами безудержного хохота, тщательно подбирая каждое слово. Нет никого веселее Франс. За непринуждёнными манерами скрывается острый ум, она очень точно знает, что хочет сказать, и часто застаёт вас врасплох. Хитрая, как кошка, что бы она ни делала, она всегда выходит сухой из воды. Она как никто другой сталкивалась с жизненными трудностями. Она много плакала. Сегодня, зная, что время несётся, как ветер, и что не стоит терять ни минуты, она, словно хороший солдат, вновь начала бой. Раз и навсегда она отрицает негатив. Простое слово вызывает у неё дрожь. Франс не играет. Она такая, какая есть.

Paris Match. Ладисдас Шолла, режиссёр-постановщик «Résiste», рассказал мне, что больше всего его поразило в Вас, кроме Вашей жизненной силы, Ваше мужество.
Франс Галль. Мой отец называл меня «Маленький Капрал». Мишель, у которого однажды спросили, почему он женился на мне, ответил: «Из-за её силы».

«Ставить этот спектакль — невероятная смелость со стороны Франс», — добавил Ладислас. Для Вас это была необходимость или очевидность?
Как только мне стало не нужно больше готовить о нас с Мишелем документальные фильмы, книги, антологии, я смогла подумать о том, как лучше всего дать жизнь его музыке. Этот спектакль — встреча с желанием, моим и публики, ещё раз переслушать песни Мишеля.

Как возникло это желание? Ещё не так давно Вы клялись мне, что у Вас его больше нет!
Десять лет назад в Лондоне на мюзикле «Mamma Mia!», большом шоу, состоящим исключительно из хитов, я поняла, что именно мы могли бы осуществить. К сожалению, мы не можем сделать так, чтобы Мишель что-то написал, но я воспользовалась тем, что уже существует, чтобы создать нечто совершенно новое.

На днях я наблюдала за Вами во время репетиций. Вам ни разу не хотелось, слушая эти песни, которые Вы столько раз исполняли, броситься на сцену и начать петь?
Я не пою, но я вездесуща, будучи отсутствующей. Всё делается вокруг меня. Персонажи, которых вы видите на сцене, родились в моей голове, это мои детки, но мы их растим их вместе… «Résiste» — это не дань уважения Мишелю. В любом случае, Мишелю бы очень не понравились эти знаки почтения. Это музыкальное творение.

Как Вы объясните то, что спустя столько лет нам не надоело слушать его музыку?
У Мишеля был одновременно общедоступный и вдумчивый подход к написанию музыки. Ему хотелось, чтобы его песни были сильными и глубокими, и они такими и были! В каждой было некое послание. Он сопровождал своими словами целое поколение молодёжи. Его музыка является частью нашей жизни. Даже если бы мы хотели его забыть, это было бы невозможно.

Работал ли Ваш сын Рафаэль, которому Мишель, как и Вам, оставил всю свою музыку, вместе с Вами над этим проектом?
Он крайне заинтересован, но очень разумно решил в первую очередь заниматься своей собственной жизнью. Надеюсь, что, когда я в следующий раз буду делать что-то, это будет вместе с ним. Ведь у меня куча проектов, а раньше я терпеть не могла их иметь!

«Я чувствую присутствие Мишеля в его музыке. Когда я слышу какую-нибудь его песню, я улыбаюсь. Я самая больше его поклонница!»

Когда Вы думаете о Мишеле и Полин, что Вы испытываете?
Меня это согревает. Это моя невидимая семья, спрятанная в самой глубине сердца. Я чувствую присутствие Мишеля в его музыке. Он полностью является частью моей жизни, и это не тяжело и не грустно. Когда я слышу какую-нибудь его песню, я улыбаюсь. Я самая больше его поклонница!

Меня всегда поражала в Вас очень необычная способность говорить о серьёзных вещах с лёгкостью…
Я очень сдержанный человек. Меня завораживает мир технологий, в котором мы живём, но он меня пугает. Люди слишком много говорят. Слишком много шума, недостаточно таинственности, всё меньше и меньше грёз. Я больше не ориентируюсь в этом мире, который, тем не менее, закалил меня. Хотя последние пятьдесят лет были очень созидательными, я остаюсь зрительницей себя самой. Я очень хорошо представляю себе комикс: «Бабу, в 2015 году, готовит мюзикл».

Бабу — это Ваше детское прозвище… В некотором роде Вы всё ещё она. Что Вы узнали о себе благодаря всем этим испытаниям?
Что, когда действительно этого хочешь, можно оправиться от чего-то немыслимого. Мы на этой земле для того, чтобы учиться. Я живое доказательство того, что всё возможно. Чтение произведений Сенеки, кроме всего прочего, дало мне понять, что всё исходит от нас самих. Я на полную катушку проживаю настоящий момент, не задавая себе вопросов.

Вы черпаете свою силу из этого?
Она всегда была во мне. Она также идёт от моего старомодного воспитания. Я, как и Мишель, получила строгое образование. Я училась правильно говорить по-французски, вести домашнее хозяйство… Иногда я думаю, что, если бы не была певицей, то безумно хотела бы быть архитектором или дизайнером. Дом — это оболочка нашей жизни. Мои дома похожи на меня, они полны воспоминаниями, вещами, дышащими историей. Однако я к ним уже не так привязана. И во Франции, и в Дакаре я обустроила себе красивые комнаты, в которых могла бы спокойно умереть.

Вы часто думаете о смерти?
Я думаю, что мы уходим из жизни, когда должны уйти, что смерть запланирована. Почему они оба ушли так быстро? Я долго пыталась понять эту великую тайну.

Вы нашли ответ?
В общем-то, нет. Однако я знаю, что нужно верить в жизнь, делать ей честь. А делать ей честь — значит быть счастливым. С самого раннего детства я хочу быть счастливой. Я каждое утро просыпаюсь с улыбкой.

Вы и правда всё время улыбаетесь…
Потому что чувствую себя лёгкой и увлечённой.

Значит, я могу на полном серьёзе написать, что сегодня Франс Галль счастливая женщина?
Да. Я счастлива. Я чувствую себя безумно хорошо в этой жизни. Мишель говорил, что я его полная противоположность, что я оптимистичная реалистка.

И артистка?
Я никогда не осмелюсь сказать про себя, что я артистка. По моему мнению, артисты — те, кто принимает на себя мировые страдания. Именно поэтому им трудно жить. Мне повезло быть созданной для счастья. Мишель был настоящим артистом, он искал совершенство, и ему казалось, что он никогда его не добивается. Он был гиперчувствительным, с приступами юношеского гнева. Всё-таки невероятно думать, что он умер в 44 года!

У Вас никогда не было искушения послать всё куда подальше?
Сто раз! Но моя жизнь состоит исключительно из преодоления трудностей. Я не знаю ни страха, ни сомнений. Я отваживаюсь делать что-то! В данный момент я не спрашиваю себя, будет ли спектакль успешным или нет. Я просто надеюсь, что то, что я приношу публике, ей понравится. Сегодня мой приоритет хорошо стареть. Когда я думаю, что мне 68 лет, мне хочется рассмеяться. Мне трудно в это поверить. Но 68 лет — прекрасный возраст, когда вы вовлечены в жизнь. Моё счастье всегда зависело от счастья других людей. Мне нужно, чтобы окружающие меня люди были счастливы. И я остаюсь любознательной. Мне даже любопытно открывать для себя эти новые территории, которые меня ждут. Меня больше беспокоит будущее мира, чем моё собственное.

Вы вкладываете в уста одной из Ваших исполнительниц следующее: «Большую историю любви мы переживаем лишь один раз, остальное — второстепенно!». Вы действительно так думаете?
Я думаю, что у нас несколько жизней. Если мы не сделаем то, что нужно, в этой жизни, мы бесконечно будем воспроизводить одно и то же. Если я всё это пережила, то не просто так. Я попросила у космоса, чтобы моя следующая жизнь была тихой, очень тихой. Но поскольку душа у меня будет та же, будет ли мне этого достаточно?

Как Вы чувствуете себя накануне премьеры?
Умиротворённой!