Франс Галль борется и пишет

Певица стала соавтором мюзикла «Résiste» по песням, написанные Мишелем Берже, который будет показан в парижском Дворце Спорта в будущем ноябре. Она рассказывает нам до официальной премьеры о возникновении этого проекта, который она готовит со страстным увлечением.

Она принимает нас у себя дома, в просторной и уютной парижской квартире, где картины с красочными сюжетами соседствуют с мебелью из Сенегала. На рояле выложены в ряд обложки вышедших после теракта «Libération», «Charlie Hebdo» и «Le Parisien». «В одной из комнат я вешаю вставленные в рамки обложки о моментах, потрясших мир. Я вернулась из Дакара ради марша». Певица ведёт себя непринужденно, она счастлива поговорить о «Résiste» — этом старом проекте, который принимает форму в этом году: мюзикле, ритм которому задают хиты Мишеля Берже. Она написала сценарий, пристально наблюдала за кастингом, созданием костюмов и хореографии для этого «Мамма миа!» made by France. Она с воодушевлением показывает нам чемоданчик, в котором она в течение четырёх лет собирала записи, вырезки из прессы, фотографии, которые её вдохновляли… Она выкуривает несколько сигарет, признаётся, что предпочитает ночь дню, хочет вам показать свой любимый телеканал, MyZen TV. Смешная, пылкая, Франс Галль с волнением, но без ложного пафоса, говорит о Мишеле Берже, о Дакаре, о своём будущем: «У меня проектов на пятнадцать лет вперёд!»

Интервью с Орели Райа.

Франс Галль: «Меня смешит, когда я вижу по телевизору, как молодёжь исполняет «Musique» без особых усилий. Когда её пела я, я вела нечто вроде войны»

Пари Матч: Идея этого мюзикла родилась после того, как Вы увидели «Мамма миа!» в Лондоне. Но что послужило толчком к тому, чтобы Вы начали работу?
Франс Галль: Реакция зала! Я догадалась о другом способе оживлять репертуар. Мы выпустили все возможные сборники лучших песен, антологии, книги о музыке Мишеля… Пора было создать нечто новое. Но нужен был хороший сценарист. Я подумала о Жане-Пьере Бакри. Натали Бай дала мне номер его телефона. Она часто стоит у истоков событий, потому что именно благодаря ей Джонни и Мишель встретились… Но Жан-Пьер был слишком погружён в написание сценария для своего фильма с Жамелем Деббузом. Пришлось мне самой стать автором интриги…

Вы никогда не писали песни. Боялись?
Я считала себя неспособной на это. Я терпеть не могу рассказывать небылицы. Из-за этого я никогда не была актрисой, я не могу играть кого бы то ни было другого, кроме самой себя. Я не была счастлива играть Кристаль в «Стармании», потому что это была не я.

Всё началось с песни «La chanson de Maggie» («Зовите меня Магги»).
Я записала её в 1976 году для альбома «Dancing Disco». Во время ремастеринга Брук Дэвит, мой звукорежиссёр, сразу всё понял. Мы сами создадим этот мюзикл! Магги станет связующей нитью между публикой, музыкой Мишеля и мной. Магги встречает только пьяных людей, танцует, веселится вовсю. Она хрупкая, мечтает о другом, мы начали представлять себе её жизнь. Всё действие происходит в ночном клубе. Постепенно мы вводили песни Мишеля, которые подходили к истории нашей героини. «Musiqiue», «Quelques mots d’amour», «La groupie du pianiste», «Débranche», «Résiste» и другие, менее известные, песни…

«1980-е годы были годами абсолютного сумасшествия»

Вы помните о процессе сочинения хита «Résiste»?
Это было в 1981 году, мы закончили запись нашего альбома. Вернулись в Рюэль-Мальмезон — мы тогда жили в доме, который снимали у Адамо. Мы переслушиваем пластинку. Мишель говорит мне: «Не хватает двух песен!». Его рояль был в гараже неподалёку, он ушёл на несколько часов и вернулся с «Tout pour la musique» и «Résiste». Два дня спустя мы побежали их записывать.

Как у него такое получалось?
Не знаю! После нашего первого совместного альбома я спросила у него: «До чего мы дойдём с этой пластинкой?». Я ничего не знала. Он мне ответил: «Я это очень хорошо знаю!». Он создал мне карьеру. Каждый альбом привносит новую мою грань. Сейчас я осознаю это. 1980-е годы были годами абсолютного сумасшествия, но у меня не было никакого карьерного плана. Я ждала его!

«Мы были влюблены. Нас поддерживало наше взаимопонимание»

Он сразу понял, что Вы его идеальная исполнительница…
Нет. После ухода Вероник [Сансон] он искал всё, что угодно, только не исполнительницу. Он хотел петь свои тексты. Он написал «Message personnel» Франсуазе Арди, но это была Франсуаза! Он никогда не умел отказывать, как и в случае с Джонни или Мишелем Сарду, с которым обсуждался проект совместного альбома перед смертью Мишеля. Когда появилась я, это было совершенно не в его вкусе! Шесть месяцев спустя на эту мысль его навёл мой продюсер, Бертран де Лаббэ. Он видел между нами такое притяжение… И Мишель отдал мне песню «La déclaration d’amour», которую написал для себя. Мы были влюблены, так что оба могли спеть её. Все эти восемнадцать лет нас поддерживало наше невероятное взаимопонимание.

Что объясняет тот факт, что Вы не поёте слова других людей после него… Если Банжамен Бьоле предложит Вам альбом?
Нет, я больше не хочу петь. Сейчас об этом речи уже не идёт. И чем больше проходит времени, тем меньше шансов, что это произойдёт.

Но Вы всё же выйдете на сцену вместе с труппой?
Я появлюсь, да, увидите!

Вы авторитарны со своими исполнителями?
Я не жёсткая, я разъясняю или поправляю, учу их петь музыку Мишеля. Это не просто. Меня смешит, когда я вижу по телевизору, как молодёжь исполняет песню «Musique» без особых усилий. Когда я пела «Musique» во Дворце Спорта, я шла к людям, я отдавалась полностью, вела нечто вроде войны.

Что Вы сегодня слушаете?
Я обожаю Рианну! «Nobody’s Business» с Крисом Брауном — необыкновенная песня. Она воплощает в себе в высшей степени сильную, стойкую женщину. Я смотрела матч Супер Боула, Кэти Перри тоже замечательная — американка во всём своём великолепии. Бейонсе? Я не фанатка, она слишком показная. Мне также очень нравится Наш. Я видела её прошлым летом в Нуармутье, когда на неделю ездила в гости к маме. Она была на сцене вместе со своими братьями Матьё и Жозефом Шедид, её голос вызывает у вас восторг. И я так много слушала Стромая… На последнем альбоме Кристофа Виллема есть красивая песня Карлы Бруни, а также будущий хит, написанный Гольдманом. И в данный момент я вновь открываю для себя песни своего отца.

«Мне всегда лучше живётся ночью»

Вы планировали петь на английском языке, чтобы завоевать Америку и сделать свои песни известными там?
Я терпеть не могла петь по-английски. В 1990-х годах я собиралась выпустить диск для англоязычного рынка, потом вспомнила, что у меня есть дети, а ездить по миру, когда ты единственный родитель, не самая лучшая идея. Я много путешествовала, теперь я всё реже и реже покидаю дом. Сейчас я живу между Дакаром и Францией. Я не появлялась в Штатах со времён терактов 11 сентября, тогда как раньше я туда ездила два раза в год. Я налаживаю себе такую жизнь, в которой очень мало выхожу из дома. Мне всегда лучше живётся ночью. Видели бы вы меня в пять утра — я в самой лучшей форме!

Бывают ли периоды, когда вы живёте в своё удовольствие?
Когда я в Сенегале, я отключаюсь от всего. Иначе я не могу остановиться. Я всегда у себя дома, а дома мне всегда нужно что-то делать. В Дакаре я открыла пляжный ресторан — «Noflaye Beach» — что означает «жить припеваючи» в переводе с языка волоф. Я наняла на работу 14 человек из своей деревни. И дела идут хорошо, мы собираемся его расширять.

Ваш сын Рафаэль никогда не участвует в Ваших проектах?
Нет. Он недавно купил студию звукозаписи, создал радиостанцию, музыкальный лейбл, и отбирает музыку для фильмов… Он не выйдет на сцену с микрофоном, он не ищет известности. Важно, чтобы он делал что-то самостоятельно.