Я питаю огромную любовь к Франс Галль и Мишелю Берже. И если я уже больше не удивляюсь, и давно, всему тому, что обо мне пишут – впрочем, в течение последних нескольких лет это стало весьма объективно, — то я удивлён тем, что никто, насколько мне известно, не захотел и не уделил времени, чтобы рассказать об этой паре артистов, самых талантливых за последнее десятилетие, публике, которая их любит. Это я и попытаюсь сделать. Задача не из лёгких, потому что писать – не моя профессия, и я слишком уважаю личную жизнь моих друзей. Но Франс и Мишель заслуживают того, чтобы я немного (немало!) помучился над чистыми страницами.
Я сразу же разрушу нелепую легенду, распространяемую некоторыми сварливыми «коллегами», о мещанской паре, живущей в приглушённой тишине больших сонных квартир и нормандских домиков, где хозяйка дома сама готовит сладкие пироги и варенье. Те, кто так думает, кругом обманываются! У них всё движется, всё вибрирует, всё дышит рок-н-роллом. Потому что Мишель – крайне чувствителен, а Франс Галль – человек сильных увлечений. Пара, которая иногда терзает друг друга. Но пара и существует только за счёт своих трудностей и разладов, иначе она не существует вообще. Они делят всё, и уже в течение восемнадцати лет: лучшее и худшее, успехи и тяжёлую работу. Прежде всего, они скромные – это качество, которое в современном мире становится всё более и более редким. Шоу-бизнес даёт о них представление, как о холодных людях. Эта почти болезненная застенчивость, которую они питают по отношению к средствам массовой информации – это скорее признак деликатности, а не холодности. Они хотят защитить себя. Защитить свою пару. Защитить своих чудесных детей – Полин и Рафаэля. Что может быть более естественно?
Франс, Мишель и я, мы на по-настоящему познакомились однажды вечером, после одного из моих концертов в «Зените». Вставал вопрос об альбоме. В то время, признаюсь, я слегка топтался на месте и мне был нужен приток «новой крови». Мы ужинали вместе, не осмеливаясь заговорить; очень застенчивые – он напротив меня, я напротив него. И я спрашиваю себя, впрочем, сделали бы мы шаг навстречу друг другу без Франс, пришедшей нам на помощь. В этот вечер между нами родилась невыразимая привязанность, которая никогда не прекращалась. Таким образом и появился «Tennessee», один из моих любимых альбомов. Мы вместе пережили очень значительные моменты. Я никогда не забуду те песни, которые они дали мне послушать, у них дома, в их «лавке старьёвщика», украшенной всякими вещами всех эпох и стилей. Студия в Монреале тоже всегда присутствует в моей памяти, как и подготовка моего концерта в Берси, где Франс, моя первая зрительница, сидевшая в углу зала, наблюдала за моими репетициями. Вечером она высказывала мне по поводу них некоторые свои впечатления, всегда весьма уместные. Она знала наизусть все мои песни, даже самые старые. Она могла бы записать со мной бэк-вокал. Ещё одно проявление привязанности! И потом, была, конечно, повседневная жизнь. Ужины в японских ресторанах, неудержимый смех, фотографии на память… Мы обсуждали мировые проблемы до пяти часов утра. Франс ещё больше страдает бессонницей, чем я. А Мишель, в тревоге, как обычно, садился и задавал нам всевозможные вопросы. Им удалось меня приручить, меня, мятежника. Сегодня они составляют часть моей семьи.
Их новый альбом – это некое завершение. Если бы они не записали его, публика бы на них рассердилась. И я тоже. Когда, несколько месяцев назад, они начали работать над этим альбомом, «Double Jeu», Франс позвонила мне: «Джонни, после четырёх лет молчания мы вновь отправляемся в путь! В более «роковый» путь. On the road again… Всё сложно. Ты же нас знаешь! Мы работаем в муках. Но это чудесно. Я думала, что онемела. И желание петь и творить вернулось. Я потрясена. Я оживаю».
Концерты, которые они готовят этой зимой – это логичный итог их карьеры. Любовь между ними и публикой. Их любовь – тоже. Они тронули сотни тысяч зрителей, а публика всегда чувствует тех, кто любит её. Перед ней нельзя притворяться. Кому, как не мне, говорить об этом! Этот альбом – это их искренность, их корни. У них, в песнях как и в жизни, присутствует то, что называется, я думаю (я уверен), «rock’n’roll attitude» («рок-н-рольное поведение»)!

Джонни Халлидей

Их считают степенными, «омещаненными», деревенскими экологами, а они обожают ночь, рестораны, города. Работать вместе: настоящее счастье, которое они делят уже долгое время, но впервые воплотили в совместном альбоме.