Интервью с Виктором Ле Дуарек, исполнителем роли Матиса в мюзикле «Résiste».
Перевод: Валентина Ночка
Оригинал интервью

Он играл Матиса в мюзикле «Résiste», написанном Франс Галь. Спустя несколько часов после того, как он узнал о ее смерти, он согласился рассказать нам об особых отношениях, связывавших его с певицей, которую он называет своей крестной матерью.

«Я узнал, что ее больше нет, из сообщений в мессенджерах. Я работаю до поздней ночи, поэтому просыпаюсь около часа дня. Когда я проснулся сегодня, то увидел, что у меня 150 текстовых сообщений. Я не понимал, что случилось, даже когда прочел их, когда услышал новости. Мама позвонила мне. Только повесив трубку, я понял. Я расплакался. В моей жизни почти не было потерь. Мне странно, что первая, которая так сильно поразила меня, — это человек, известный широкой публике.

Когда мы в первый раз встретились с Франс Галь, мне было 19. Это были прослушивания «Résiste» в маленькой студии. Сначала я даже не заметил ее. Она сидела в тени, угадывался только ее силуэт. Я начинаю петь, она молчит. Перехожу к своему драматическому монологу. В конце моей тирады слышу, как она просто говорит своим хриплым голосом: «ваааааау, это таааааак мииииииило». Тогда я даже не мог себе представить, что буду видеться с ней ежедневно в течение двух лет.

Пройдя кастинг, я отправился на первую встречу со всей командой. Это были первые чтения в студии Мишеля Берже с белой лестницей с обложки «Double Jeu». Там была вся труппа: танцоры, актеры, продюсеры… и Франс Галь. Она присутствовала всегда, на протяжении всего этого приключения. «Résiste» был для нее ребенком, проектом, который она вынашивала в течение пятнадцати лет с тех пор, как увидела «Mamma Mia» в Лондоне. Она мечтала сделать такое шоу. Она была с нами каждый день, на всех репетициях, целыми днями. Она имела свое мнение обо всем и имела право наложить вето на что угодно. Она точно знала, чего хочет, и мы следовали за ней с закрытыми глазами. Между мной и Франс была очень сильная связь. Она оценила, что я уже знаком с песнями Берже.

Нам было по 20 лет, мы все были очень молоды, поэтому она относилась к нам по-матерински. История «Résiste» была построена вокруг песен, написанных Мишелем Берже с любовью. Очень быстро она построила атмосферу доверия и соучастия. Это был наш девиз. Она придумала нам прозвища, называла нас «душеньками». Очень тактильная, она постоянно обнимала нас. Она приглашала нас к себе домой на обеды. Мы проводили вместе вечера после работы. Наша труппа была волшебной благодаря ей, ее доброй энергии, ее инвестициям.

Несмотря на то, что она работала над всеми деталями шоу, именно в студии она дала нам больше всего, особенно при записи альбома. Она рассказывала нам, как мы должны пропевать каждый слог. Она точно знала, о чем писал Мишель Берже и не позволяла нам исказить смысл. Иногда, даже после репетиций, она говорила: «Пойдем, будем переслушивать песни!». Один за другим мы поселились в ее студии, где она заставляла нас работать неустанно. Она разбирала с нами каждое слово. Эти моменты вдвоем в кабинке для записи навсегда останутся в моей душе яркими воспоминаниями. В эти вечера в студии Мишеля Берже мы были больше чем коллегами. Она была мне как мама. Она подарила мне чувство слова и сильные переживания. Мои тексты, мой голос изменились после встречи с ней. За два года она дала мне знаний на десять лет. Она невероятно верила в меня.

Часто во время репетиций она бралась за микрофон, чтобы что-то показать, даже несмотря на то, что сама больше не могла петь. Она говорила, что потеряла голос, когда умерла ее дочь. Тем не менее, она давала нам точные указания. Не всегда она пела очень точно или очень красиво, но всегда точно объясняла, какой вложить смысл, как донести слова. Она всегда была тщательной, будучи в то же время очень простой. Такой я ее запомню. Она была верной и никогда не ошибалась.

По жизни она вела себя как принцесса. Понятное дело, она с рождения была в шоу-бизнесе, она известна с 15 лет! Мы смеялись над ее выходками, потому что знали, что в душе она очень добрая. Это было еще более трогательно, чем что-либо еще. Иногда вечером мы заказывали суши. Она всегда таскала их с моей тарелки, не спрашивая меня, потому что имела
право. У нее были свои маленькие причуды. Она чувствовала себя английской королевой! Мы были в каком-то смысле ее живыми Барби и Кенами. Она выбирала костюмы, спрашивала нас, что мы думаем об этом, а потом решала сама. Ей было важно хорошо выглядеть, она все время поправляла прическу, спрашивала нас, идет ли ей. На репетиции она приходила в супермодных кедах. Однажды явилась в кедах с блестками, очень рок-н-ролльных, очень молодежных. Спросила: «Эй, видели, что я себе купила, крутые, да?»

А еще она умела повеселиться! Вечный рок-н-ролл, вечный праздник. Мы тусовались до поздней ночи. Однажды она пригласила нас всех в небольшой эфиопский ресторан в Париже. Нас было человек сорок! Она сняла на вечер весь ресторан. Оделась в африканском стиле. Это был замечательный вечер.

В ночь первого выступления после всех этих месяцев работы Франс сказала нам: “Вот и все. Передаю вам факел. Это уже не мои песни, они ваши”. Это было очень сильно.

В моменты счастья вплеталась болезнь, мы знали об этом. У нее случился рецидив во время «Résiste». Спустя два месяца, когда она вернулась на репетиции, она похудела на десять килограммов. Мы испугались. Нам было трудно осознать, что она больна, потому что она всегда была полна энергии.

Зал был переполнен все время, Дворец спорта не видел такого в течение тридцати лет. Фанаты ждали этого шоу годами. Один из ее поклонников подарил мне старую программку с ее концертов 80-х годов. Я попросил у нее автограф на этой программке.

В последний вечер мы все много плакали. Тогда я представить не мог, что вижу ее в последний раз. Было много любви. Она сказала: “Спасибо вам за все, что вы подарили. Это было отличное приключение, и это останется в нашей жизни навсегда”. Если бы я знал, я бы столько всего сказал ей… Она так поддерживала меня, чтобы я продолжал петь. Я показывал ей некоторые свои записи, но был слишком застенчив, чтобы показать больше. Она сказала мне, что все в порядке, что я должен продолжать. Знаю, что «Résiste 2» уже написан. 3 тоже! Было много песен, которые не вошли в первое шоу, Франс хотела сохранить их для «Résiste 2». Не знаю, случится ли эта постановка. В любом случае, она очень хотела этого.

Я не мог себе представить, что она так скоро умрет. Когда Франс положили в больницу, ее пресс-атташе сказала мне, что ей становится лучше. Я убедил себя, что она опять выздоровеет. Я предпочел бы быть более подготовленным.

Она была звездой, она сияла. Во второй половине дня я написал песню-посвящение Франс, еще не знаю, что буду с ней делать. На этой неделе я буду каждый вечер играть на пианино в “Piaf” на Елисейских полях. Собираюсь каждый день петь по песне Франс Галь, это будет моим посвящением.»

В интервью изданию «La Dépêche» певица Леа Дело, исполнительница роли Магги в мюзикле «Résiste», сказала о Франс Галль:

«В работе она очень требовательна, но при этом по-матерински заботлива. Внимательна к тому, что нам нужно, она волнуется, как мы всё это переживаем. Она на самом деле очаровательна. Мы с ней очень близки, и в то же время, когда мы на неё смотрим, у нас искорки в глазах. Она столько всего сделала за свою жизнь».

Интервью с Франс на тему трагических событий, потрясших Францию 13 ноября, и о мюзикле «Résiste» в новом номере журнала «Gala». Читайте оригинал здесь.